Пламя - Страница 6

Миранда подцепила пальцем жемчужную нить. «Тихонько. Тихонечко». Она проделала бессчетное число подобных трюков, и все же каждый раз казался первым. Каждый раз ее охватывал ужас. «Не подавай виду».

Она надула губки в притворной обиде:

— Как, сэр, украшения сделают честь мне?

Продавец пожевал узким ртом, покраснел:

— Вы меня не поняли. Они бледнеют перед вашей красотой. Будь я рубином, и не надеялся бы, что меня заметят в вашем присутствии.

Ей захотелось улыбнуться по-настоящему. Простоватая внешность стеснительного юноши скрывала сердце романтика и язык поэта. Эту лавочку на грани приличия Миранда выбрала как раз из-за белесого, мгновенно краснеющего продавца. Сюда обедневшие аристократы приносили фамильные драгоценности, здесь нувориши покупали побрякушки для своих городских любовниц. Сюда могла зайти молодая женщина без дуэньи и притвориться, будто присматривается к украшениям явно ей не по карману ради того, чтобы строить глазки приглянувшемуся ей молодому человеку за прилавком. Именно такую роль Миранда и играла. Проходила мимо каждую неделю, встречалась глазами и отворачивалась, краснея. А потом, набравшись смелости, наконец вошла внутрь. Она опустила голову и, зарумянившись, сказала едва слышно:

— Вы слишком добры, сэр.

Юноша прямо-таки просиял от удовольствия, и у нее заныло сердце. Жаль губить его, такого хорошего. А она его именно губит — когда его хозяин узнает, что здесь произошло, продавца ждет полный крах. Но возвращаться с пустыми руками нельзя. Она и так долго тянула. Внутри бился крик: «Вот во что превратилась моя жизнь, и я ненавижу ее. Ненавижу!» Миранда ответила на улыбку.

Зазвенел входной колокольчик, и юноша дернулся, будто пойманный с поличным на воровстве печенек. Вошли две полноватые дамы, сухо кивнули ему. Как и у Миранды, платья их были слегка старомодными и носили следы аккуратной штопки, но на этот раз продавец, оценив вид пришедших, не стал к ним торопиться.

Миранда провела пальцем в перчатке вниз по горлу.

— Вы… вы не хотите примерить что-нибудь? — спросил продавец.

Она облизала нижнюю губу: мелькнул розовый язычок, и юноша снова не смог отвести взгляда.

— Наверное, мне не стоит.

Губы задрожали почти без усилий. И в самом деле хотелось заплакать.

— Святые небеса!

Восклицание одной из матрон заставило их обернуться. Старшая из женщин стояла, прижав одну из ладоней к груди, а другой вцепившись в свою спутницу:

— Ох, Джейн, смотри, кто там!

Вторая матрона, побледнев, кинулась поддержать подругу:

— Кто, Маргарет?

— Ужасный лорд Арчер! По улице едет его карета!

— Не может быть!

Обе, вытянув морщинистые шеи, вглядывались в просветы между золочеными буквами наружной витрины. Миранда едва не закатила глаза в насмешке. Ну и парочка! Пальцы зачесались схватить добычу, но она удержалась. «Тихонько. Тихонечко». Жертвы всегда чувствовали неладное, стоило начать торопиться. Это инстинкт.

— Я его видела, — прошипела Маргарет. — Однажды поздно вечером, по пути домой из театра. Шел себе по Пикадилли, как будто имеет на это полное право. Клянусь, я чуть в обморок со страху не упала!

— Бедняжка! Куда катится мир, если подобным ему дозволяется разгуливать по улицам?

Миранда в жизни не слышала подобной чуши, произносимой с таким осуждением.

— Дорогая, он аристократ, — сказала Маргарет, — и богат, как Крез. Кто осмелится запрещать ему? Я слышала, не меньше четырех мужчин оказались в больнице только из-за того, что косо на него посмотрели.

В этот момент экипаж проехал мимо витрины. Миранда уловила очертания кучера в черных плаще и цилиндре и белый герб на двери черной кареты

— Боже мой, он посмотрел на меня… — Джейн содрогнулась, застонала, глаза ее закатились.

— Джейн! — попыталась поймать начавшую оседать женщину ее подруга.

— Сейчас, сейчас! — бросился ловить дурочку и продавец.

И от пугливых теток бывает толк. Миранда быстро опустила жемчуга в карман юбки и тоже ринулась на помощь, в спешке якобы нечаянно смахнув с прилавка несколько ожерелий.

— Ой, простите! — воскликнула она, лихорадочно пытаясь собрать украшения и попутно наводя еще больший беспорядок. Посыпавшиеся золотые цепочки, нитки камней смешались в кучке на полу.

Растерянный продавец и хотел бы ей помочь, но не мог бросить распростертую на полу матрону. «Отлично».

— Ах, что я наделала! — Миранда прижала ко лбу трясущуюся ладонь. — Мне так жаль. У вас и так полно хлопот.

С колотящимся сердцем она подошла к двери. Оно каждый раз так колотилось. Каждый раз.

— Подождите, мисс! — Юноша протягивал к Миранде руки, будто хотел оттащить ее обратно.

Пальцы на ручке двери дрогнули, и Миранда послала продавцу извиняющуюся улыбку:

— До свидания. Мне действительно жаль.

Звон дверного колокольчика заглушил его ответ.

Снаружи пресловутой кареты уже не было видно, ее поглотили уличное движение и стелющийся туман. Зеваки только-только начали расходиться. Волна тревожного шепота пробежала по улице, прежде чем ее заглушил обычный шум: цокот копыт, грохот омнибусов и дребезжание повозок по мостовой. Миранда решила, что ей совсем не интересно поглядеть на несчастного лорда Арчера. В ее короткой жизни ужасов и без того хватало.

Небольшое ожерелье оттягивало карман так, будто весило целую тонну. Подходя к дому, Миранда запнулась и остановилась: у переднего крыльца, будто гроб, вытянулась изящная черная карета. По мощеной дорожке стелился вечерний туман, скрывая в ядовито-желтых клубах спицы больших колес и обвиваясь змеей вокруг ног терпеливо ждавшей пары черных фризских лошадей.