Пламя - Страница 87

И хоть Арчер мысленно пообещал дать любимой отдохнуть, он уже было потянулся к ней, как в голове возник образ уличного мальчишки. Вот он стучится в парадную дверь. Протягивает Гилрою белую коробочку, перевязанную серебристой лентой. Бормочет:

— Млрду Арчеру, начальник.

Холод и ужас охватили Арчера, и, отпрянув от жены, он бросился в гардеробную, остро чувствуя каждое соприкосновение ступней с полом, каждый глухой удар сердца. Действительность разрушила их блаженное уединение.

Шелестя полами халата, Арчер быстро спустился по лестнице. Заметил удивление Гилроя, услышал откуда-то справа испуганный вздох одного из лакеев. Он же не надел маску, просто забыл про нее в спешке. Впрочем, какое это теперь имеет значение?

В руке Гилроя, на белой перчатке, лежала такая невинная коробочка, перевязанная серебристой ленточкой. Господи.

С каждым шагом сердце заходилось все больше.

— Дайте ее мне, Гилрой.

Коробка ничего не весила, а внутри как будто что-то перекатывалось. У Арчера скрутило живот. До него донесся запах — запах смерти и разложения. Его затошнило.

Арчер направился в библиотеку, едва замечая, что Гилрой идет следом. Ленточка дважды выскальзывала из пальцев, но наконец крышка открылась, и пол ушел у Арчера из-под ног. Внутри лежала хрупкая маска бабочки в темных пятнах крови. Маска, которая принадлежала Миранде. Дрожащими пальцами он вытащил ее и увидел то, что лежало под ней. Кто-то мог подумать, что это увядший цветок, сморщенный, коричневый. Но то было человеческое ухо. Ухо Мерриуэзера. Арчера прострелило болью, словно на сердце легло раскаленное добела клеймо. Несколько мгновений он стоял неподвижно, пытаясь восстановить дыхание. Гилрой положил узловатую руку ему на плечо, помогая удержаться на ногах. Но боль не утихала, ужас, от которого хотелось кричать, не ослабевал. Его время вышло. Придется оставить Миранду. Мири. Арчер рухнул на колени, словно стремясь сбежать от жуткой посылки, а за ним на пол опустилась записка, где небрежным подчерком было нацарапано:

...

«Каверн-холл. В новолуние».

Глава 30

Вздохнув, Миранда в приятной и усталой неге вытянулась на кушетке в спальне Арчера. Ей никогда не было так хорошо. Кожу приятно покалывало, а в груди что-то одновременно и сжимало, и распирало, словно там мог поместиться весь мир. Она захихикала, словно девчонка, и отвернулась к кожаной спинке кушетки, чтобы ощутить ее прохладную гладкость.

Арчер ушел с недавно нанятым охранником, заявив, что надо осмотреть парк вокруг дома, дабы понять, нет ли там слабых мест. Лишние хлопоты. Ведь вдвоем с мужем они большая угроза, чем любая ограда. Впервые на своей памяти Миранда была поистине благодарна за свою силу — дар, как назвал ее Арчер. Огонь защитит их, а со всем остальным они разберутся вместе.

— Надо лишь немного потерпеть, — поцеловав, заверил он ее перед уходом.

— Ну и дела! — произнес знакомый резкий голос.

Обернувшись, Миранда увидела сердито смотревшую на нее Юлу.

— Нежитесь здесь, словно кошка, наевшаяся сметанки, а его величество разгуливает по дому без маски и свистит, что твой чайник. — Экономка скривила губы, словно лимон съела.

— Сколько красноречивых метафор, Юла, — ответила Миранда, слишком счастливая, чтобы вступать в перепалку даже с ней. — Еще что-нибудь вывалишь на мою голову? Или тебе нужна помощь?

Морщинистое лицо Юлы приобрело красновато-коричневый оттенок:

— Я заботилась о нем всю жизнь. Всю! Видела, как он страдал из-за проклятия. А вы двое думаете, что одна страстная ночь все изменит.

Не успела Миранда приподняться со смешанным чувством удивления и ярости, как сморщенный рот Юлы растянулся в широкой ухмылке, и она бросила, заглушая негодование хозяйки:

— Вам посылка, мадам.

Прямоугольная коробка шлепнулась на колени Миранды. От многозначительного выражения лица, с которым Юла покинула комнату, сердце сбилось с ритма. Поджав под себя ноги, Миранда рывком открыла коробку. В глаза бросилась визитная карточка, которую она тотчас же узнала. И пришла в ярость.

На обратной стороне наклонными каракулями было написано:

«Каждая женщина заслуживает вступить в брак во всеоружии. Однажды Арчер меня поблагодарит. Даже если никогда в этом не признается.

— И.»

Такая странная забота Маккиннона о благополучии Арчера смутила и обеспокоила Миранду. Дрожащей рукой она отбросила в сторону карточку и достала содержимое коробки. В ладонях оказалась позолоченная рамка. Миранда откинула папиросную бумагу, и в ушах загудело. Она увидела любимое и знакомое лицо, выполненное точными и мастерскими штрихами. Те самые насмешливо приподнятые брови, слегка вздернутый кончик носа, красивые, полные смеха серые глаза. Арчер. Миранда заметила крошечную черную точку над левой бровью, и с губ сорвался сумасшедший смешок. Мушка или, скорее, родинка, ведь Арчер настаивал, что мужчины не имеют мушек. Это действительно был он. Вне всяких сомнений. В двубортном жилете, фраке с фалдами, с высоким, загнутым воротничком. Мужчина из прошлого. Даже если бы Миранда и смогла придумать объяснение старомодному костюму, она не могла не заметить дату, начертанную под портретом: 1810. Равно как и пластину, на которой было выгравировано: «ЛОРД БЕНДЖАМИН АРЧЕР, ТРЕТИЙ БАРОН АРЧЕР ИЗ АМБЕРСЛЕЙДА». Розыгрыш? Но сердце говорило обратное. Она позволила себя обмануть. Потому что так было легче.

Из коробки выпало несколько газетных страниц, и взгляд Миранды заскользил по самым важным словам, словно нарочно подсвеченным: «БЕНДЖАМИН АРЧЕР, БРАТ РЕЙЧЕЛ, КАРИНЫ, КЛЭР И ЭЛИЗАБЕТ. СЫН КАТОРИНЫ И УИЛЬЯМА. ЛОРД БЕНДЖАМИН АРЧЕР ВЕРНУЛСЯ ИЗ ИТАЛИИ. ЛОРД АРЧЕР ПРИСУТСТВОВАЛ НА ПОХОРОНАХ СЕСТРЫ ЭЛИЗАБЕТ». И последняя запись: «ЛОРД БЕНДЖАМИН АРЧЕР УЕЗЖАЕТ В АМЕРИКУ, 20 ОКТЯБРЯ, 1815 ГОДА».